И снова, как в самые трудные периоды нашего государства, миссию спасения принимает на себя представительница слабой половины человечества. 

Рейсовый автобус до села Покров Вохомского района по пути заныривает в другую деревню, Окинята. Вот туг-то и понимаешь контраст: поля вокруг Окинят порядочно подзаросли березами и елями, почти лес. Как и поля других хозяйств, окружающих «Большевик», центр которого находится в Покрове. Здесь пока ни одного поля не бросили. 

Такое бывает, и даже слишком часто. А когда пытаешься выяснить, почему именно этот колхоз (или как еще там его назвать — СПК, КФХ...) жив, вывод один и тот же: там крепкий хозяин. И почему-то все чаще и чаще таким хозяином оказывается женщина. 

История вполне обычная: ушел на пенсию старый председатель, который 22 года тянул на себе хозяйство, и тут дружно навалились все возможные напасти. Его преемник вроде бы был деловым мужиком, однако рука у него как-то все больше гнулась в одну сторону — к себе, любимому, и из-за его стремлений направить финансовые потоки в сторону личного благополучия от него поспешили избавиться как можно скорее. Следующий председатель был тоже толковым, но сильно выпивающим мужиком. К тому же он совершил сделку, которая чуть было не погубила СПК «Большевик». Неким коммерсантам продал целый КамАЗ мяса. Потом тот же КамАЗ приехал за второй партией — под самую крышу забили мясом и его. А денег тот жулик не заплатил вообще — ни за первую, ни за вторую машину. Практически год работы «Большевика» отправился коту под хвост.

И выбрали в председатели Нину Пупыреву. Биография ее проста: местная уроженка, после техникума работала в этом колхозе бухгалтером, потом экономистом. И вот в 95-м на общем собрании ее выдвигают в председатели. «Большевик» в тяжелом положении, куча долгов, имущество потихоньку начинают разворовывать, люди бегут. Думала неделю, не соглашалась. Два мужика до этого были, и хозяйство они сильно нарушили — я ж знала это, как экономист, хорошо. Тогда меня из района попросили — ну хотя бы попробовать... 

Вообще Нине Васильевне пришлось повторять путь своего учителя, того самого председателя, который много лет был у руля и ушел на пенсию. Она и теперь часто заходит в гости к Николаю Павловичу Аверкиеву. Сначала она приходила за советом, а теперь просто поговорить. В 70-м, когда Николай Павлович стал председателем, положение было, может быть, даже похуже, чем теперь. Дороги в Покров не было вообще, колхоз был убыточным, техники не имелось, соцкультбыта — тоже. И как следствие молодежь из Покрова бежала. Председатель построил школу, Дом культуры, дорогу, закупал технику. Но это были другие времена, так как во всем помогало государство. Теперь помощи нет вообще, а когда Нина напрямую (совсем недавно) задала вопрос губернатору: «Нужна ли вообще наша продукция стране?», тот ответил: «Ищите рынки сбыта сами». 

Кстати, Нина их находит. О результатах поиска мы чуть ниже скажем.
...Сидим, пьем со старым председателем чай. Он, оказывается, тоже понимает, что у Нины совсем другие реалии: Нет у нее денег. Но самое главное, вся техника изношена, а ничего нового не приобретается. Два трактора они купили да «уазик», и это все, что смогли сделать за последние десять лет. Я даже не знаю, как у нее и получается, ведь в мои времена все же помогали, давали ссуды, а потом списывали. Мне иногда кажется, Нина и ночей-то не спит.
- Так ведь, Нина Васильевна?
Самая это нехорошая должность. Дома все заброшено, только корову подоить успеешь — и опять, и дальше...
- И неужели усталости нет? Хочется все бросить, убежать, особенно — в сенокос. А в этом году что-то неприятностей чересчур много было. Даже попросила на собрании, чтобы меня сняли. Поругалась тут с двумя мужиками, они траншеи силосные делали, и их зарплата не устроила. Ну, они на меня и взъелись...
- И чем кончилось? Общее собрание решило оставить. Домой пришла — и с мужем разругалась. Он мне: «Ну, комедию сделала, уходишь — так уходи! А то хозяйство совсем запустила...» Я ни одной женщины такой не видела, которая бы на этой работе нормальной была. Незадерганной и чтобы дома все ладно было. 

Муж Нины, механизатор, сейчас на пенсии по инвалидности. Дочь живет в райцентре, работает в школе, сын летом, работал в хозяйстве, на тракторе, а сейчас уедет учиться. Маму дети видят не так часто, как хотелось бы, ведь дел у мамы немало. Например, каждую весну надо провести нестандартное мероприятие: привезти из города врача, который за деньги хозяйства закодирует от алкоголизма механизаторов. В мае здесь закодировали двенадцать мужиков, правда, Нина сетует, что качество врач выдает не слишком хорошее: шестеро из них уже запили. Мешает то, что среди местного населения мафия распространяет дешевый технический спирт. Это сильно подрывает нормальную жизнь села. 

Кстати, о мафии. Пусть некоторые большие начальники и говорят, что у нас таковой нет, но здесь, в «медвежьем углу», она проявляет себя весьма явственно. В местный колбасный цех мясо сдавать невыгодно, цены там смешные, если везти в соседние города, на мясокомбинаты, там выплаты задерживают и частенько денег не дождешься больше года. Нина как-то обратилась к знакомому коммерсанту, который занимается мясом, и тот сказал: «К тебе приедут». И стали приезжать. Товарищи приезжают честные, платят исправно, но почему-то все кто приезжает, имеют специфический вид и акцент. Короче, это «лица кавказской национальности». Если поехать продавать мясо на рынок в областной центр, до которого 550 километров, там просто не пустят на рынок — соваться даже бесполезно. С одной стороны, кавказцы выручают, а с другой... 

Я случайно стал свидетелем, того, как азербайджанец, приехавший в Покров на «Волге» с прицепом, «расставлял пальцы веером», требовал, чтобы забитые туши ему поднесли к машине, и грозил, что уедет сейчас в «Комсомолец» и там ему продадут дешевле, по 42 рубля за кило. В итоге бычков он купил, но ощущение было неприятное, как будто к крепостным крестьянам заехал холуй некоего «хозяина»...
Мясо «Большевику» дохода не приносит. Сейчас его дороже 46 рублей не покупают, а себестоимость его 52 рубля килограмм! Выручает пока только молоко, даже несмотря на то что отменяют последнюю «соломинку» — дотацию в 80 копеек на литр (на мясо дотации и не было), только оно может спасти хозяйство. Выкарабкиваются за счет лучших в районе надоев — 2568 килограммов на корову, и Нина собирается даже увеличить поголовье с 650 до 700 голов. Цена реализации молока — меньше 4 рублей, но Нине приходится на это соглашаться, так как кроме маслосырзавода в райцентре сдавать его некуда. 

Таковы реалии отдаленного хозяйства, непопулярное ныне название которого «Большевик» решили оставить, так как новое название ничего ровным счетом не прибавит, а позора потом не оберешься — за то, что отрекся от дела отцов и дедов, все-таки было чем гордиться. Здесь даже умудряются строиться. В прошлом году соорудили два телятника, в этом достраивают коровник, и тоже без посторонней помощи. Смета одного только коровника — 800 тысяч рублей, а ведь на деньги эти можно было бы купить комбайн. Нине немного обидно: 

— Мы с точки зрения цифр по Вохомскому району — одни из лучших, но на самом деле мы чуть-чуть шевелимся. А у нас принято помощь оказывать только тем, кто совсем «лежит». Сев настает — у них топлива нет, им выделяют ГСМ, элитные семена. За два года из 800 тысяч, которые Вохомский район выделил на помощь сельскому хозяйству, нам досталось только 10 тысяч. А мы одних налогов за прошлый год заплатили 400 тысяч. Вот у соседей в «Соколе» 70 голов скота, два трактора всего техники, они и на такое стадо не смогли кормов заготовить, и народ там перестал работать, спился и растаскивает все. Зачем им помогать? А у нас-то народ трудолюбивый, со старой закалкой, и чем же они виноваты, что их не поддерживают? А ведь народ и у нас стал измотанный, средний возраст под сорок лет, а из молодых остаются только те, кто никому не нужен. И это несмотря на то что у нас, в отличие от соседей, регулярно платят зарплату. 

Хорошо еще, что по распоряжению губернатора мы можем взять бесплатно 700 кубов строевого леса, а то бы и стройку не смогли бы осилить. Или, например, мы не имеем лицензии на водопользование; не можем пользоваться водой без разрешения и платим за это большие налоги. А для того, чтобы это разрешение получить, надо целую кучу справок собрать и ехать в Кострому. А времени на это нет.

Чем же крестьянин русский так провинился перед Богом?
Видимо, посчитали, что заграница прокормит нас. Вот мы, например, со времен Союза производство по молоку не сбросили, но власти делают вид, что это им неинтересно. В общем, срок я себе поставила: до следующего собрания. На износ мы работаем... 

 
Сегодня одна из забот председателя — съездить на далекое поле, куда уже пришли комбайны, и проверить, не слили ли из баков солярку. Могут, кстати, слить и свои и потом обменять на спирт.
А в правлении «Большевика» между тем настоящее «бабье царство», или «собрание амазонок». Техник-строитель, агроном, зоотехник — женщины. Мужчин в управлении только трое: главный инженер и два бригадира. И даже эти трое как-то остаются в тени. 

Нина считает, что это тенденция: мужики почему-то переродились и измельчали. Самое трудное достается слабой половине человечества. Они, женщины, могли бы и отказаться, да уж очень им за державу обидно.