Справа — деревня Рай, слева — Иерусалим. Именно так значится на дорожном указателе. Не могу сказать, святая в этих местах земля или нет, но она какая-то по-русски милая: спокойные просторы, урчание тракторов, одолевающих дорожную глину и глухой лай цепных собак. 

Терниста дорога к Раю. Даже бетонные плиты, из которых она сделана, не в состоянии остановить напор лесовозов, везущих умерщвленные деревья к заводам из зарайской глухомани. Вид умерших деревень отнюдь не разнообразит унылость пейзажа, и тут вполне на законных основаниях начинаешь подозревать, что и в самом Раю такая же картина: безысходно и пахнет тленом... 

В итоге всё оказывается не совсем так. В Раю вообще нет ни одного заброшенного и даже покосившегося дома — все пристойно и чинно, а единственная райская улица надменно блестит асфальтом, кажущимся поле дождя совсем новёхоньким. И ещё совершенно не видно пьяных мужиков, типичной приметы русской деревни. Рассказывают, местный председатель колхоза (вернее, СПК) из города привёз доктора, который всех пьющих закодировал, и теперь Рай земной по своей сути ещё на йоту приблизился к Раю небесному. Сдаётся, если у мужиков искоренить ещё парочку другую пороков, — у них могут начать расти крылья.

 

Так как в преддверии Рая, точнее, в начале деревни расположились колхозные мастерские, осмеливаюсь предположить, что чудо-председателя можно увидеть здесь. И я в самом деле нахожу его в курилке, где проходит наряд и которая в то же время является комнатой для совещаний. Накурено. Мужики нервничают из-за того что уборочную стопорят надоевшие всем дожди, превратившие поля в непролазные болота. Сельскохозяйственный кооператив носит гордое имя «Победа», и не совсем понятно, какая имеется в виду победа: над пьянством, может над государством, которое всеми силами стремится задушить отечественного крестьянина, или вообще над силами тьмы. 

«Победа» считается в Вохомском районе передовым хозяйством, здесь ни одного гектара пашни не заброшено и численность крупного рогатого скота достигла девятисот голов. В Раю расположена одна из четырех ферм и гараж; в Иерусалиме, который по-местному называется Ерусалимом, разместилось правление «Победы». В Раю есть ещё пара магазинов: обычный сельповский и частного предпринимателя, называющийся «Райский сад». 

Паранич Иван Васильевич, председатель колхоза, попал в Рай с Украины. В одно время он приехал сюда с бригадой строителей - «бендеровцев» (как здесь когда-то называли приезжих из Закарпатья) возводить колхозные объекты, полюбил местную девушку, да так и остался здесь, в Вохомском районе навсегда. Вначале был простым рабочим, потом секретарем парткома, затем техником-строителем, ну а в 1995 году его избрали председателем. 

Так получилось, что в период его правления колхоз в каком-то смысле начал подниматься в гору (точнее, на фоне загнувшихся соседних колхозов умудряется ещё держаться). Супруга Паранича, Любовь Вениаминовна, трудится у него зоотехником, и семейная их работа приносит неплохие результаты, особенно в животноводстве. Поголовное кодирование всей мужской половины райского населения оказалось на поверку некоторым преувеличением:
Вообще-то этой весной я привозил доктора из Павина, он закодировал двадцать человек, за счёт кооператива. Но сейчас опять четверо запили...

 

В чем кроется секрет райских жителей, не допустивших тлен в свою деревню? По суждению председателя, в обстоятельной крестьянской закваске. Содержать пару коров на личном подворье тут — обычное дело, здесь трудятся с рассвета до заката, а не пребывают в блаженном безделье. Но свою личную тайну, точнее, способ, используя который председатель смог своих людей удержать от греха уныния (отчего обычно в колхозах процветают грубость нравов и воровство), Паранич не раскрывает: 

Пока нет никаких секретов. Просто у нас такие люди... подходят с пониманием. Вот, школа в Лапшине сгорела (там находится сельская администрация. — Г. М.), бросили клич, собрали денег с миру по нитке — и восстановили. Беда только, не хватает у нас хороших кадров, особенно механизаторов; старое поколение на пенсию уходит, а молодежь оставаться в деревне не хочет. Клуб у нас ещё сгорел, и пришлось переделать под него детский сад. Теперь детей водить некуда. Поголовье не уменьшаем, хоть и труднее год от году держаться, а вот молодежь не можем удержать...
Иван Васильевич сам живет вообще-то не в Раю, а через дорогу, в Ерусалиме. За двадцать с гаком лет он давно уже обрусел, притерся ко всем сторонам характера райско-ерусалимских жителей, к одному только привыкнуть не может: 

Когда кто-то в мир иной уходит, здесь устраивается... праздник. В Закарпатье у нас такого нет, на поминках всё пристойно, скромно, а здесь...
Но Рай в этом случае ни при чём абсолютно. Это русский обычай такой: проводить покойника, скажем так, размашисто. И что мы, русские, какие-то нормы преступаем, мы и не приметили бы, если бы не сказали посторонние люди...
Немного о географии. Рай — большая деревня. Ерусалим поменьше и победнее, в нём можно увидеть и покосившиеся ворота, и безжизненные дома. Вокруг деревень — поля, на которых пасутся райские стада, а леса мало совсем — он некогда был уничтожен ради «торжества земледелия».

 

Ручеёк Беспутка рассекает надвое сам Рай, а если направляться в сторону, обратную ерусалимской, то, когда перейдёшь речку Портомойку, попадёшь в деревню Выползово. Говорят, там селились те люди, кто «выполз» из рая. Рядом существовала ещё одна деревушка, Райский выселок, как полагают, основанная теми, кто был выселен из Рая; за прегрешения, а может просто так. Возможно, благодаря таким переселенцам в Раю грешить стали намного реже. И ещё одно наблюдение, из области зоологии: в Раю до неприятности наглые и злые собаки. Почему — не понятно, но, наверное, плодятся они для того, чтобы в Раю жизнь не показалась мёдом. 

... Одна из самых заслуженных жительниц Рая, тётя Рая, стирает мешки во дворе. Дядя Витя сидит задумчиво на скамейке и курит «Приму». К Виталию Васильевичу и Раисе Васильевне Травиным мне порекомендовал сходить председатель колхоза. В отличие от бывшего «бендеровца» Ивана Паранича (между прочим, заметившего, что журналисты уже «достали» Рай), пожилые супруги меня приняли как гостя, тепло. Тетя Рая живёт в этих местах всего 53 года, с тех времён, как вышла замуж. Двое детей было у них, но свою дочь супруги Травины, к глубокому сожалению, уже похоронили. В далёкий Нижний Тагил уехал сын, и старикам приходится тянуть хозяйство в одиночку. 

С виду дом крепкий и какой-то основательный, что ли, былинный. Строить его начал Виталий Васильевич ещё до войны, но пришлось работу приостановить — его отправили в армию. Военная дяди Витина судьба почти невероятна. Под Донбассом их противотанковая рота оказалась в окружении, и рядовой Травин попал в плен. После пяти месяцев нахождения в лагерях, при очередном переходе под огнём конвоиров, он, и ещё несколько других парней смогли сбежать. Они перешли через линию фронта, и исхудавших до сорока килограммов немного подкормили и направили воевать… в штрафной роте. Здесь Виталию Васильевичу, несказанно, можно сказать, повезло: во время первой же «лобовой» атаки на фашистские укрепления его тяжело ранило в ногу, после чего солдата отправили в госпиталь, а потом признали нестроевым и отослали в тыл. 

Когда он возвратился в Рай, дом уже достроили родственники. Его поставили бригадиром, трудился он в колхозе, в лесу, на стройке, и однажды знакомая женщина посватала ему молоденькую девушку Раю, которой не исполнилось ещё и двадцати лет. С той поры и потекла их размеренная жизнь.
Жисть раньше была не как нынце, — не торопясь, по-северному произнося «ц» вместо «ч», повествует тётя Рая (а между тем мы сидим и пьем «цяйку»), — тогда жисть-то была одинакова везде, мы не думали раньце, цто когда-то поедим досыта хлеба, про деньги — так вообще разговору не было, ницего раньце не было... Вот те раз... — чуть-чуть стараюсь стариков раззадорить. — Вроде как сейчас прошлое хвалить принято, а нынешнее ругать! 

Так обижаются нынце люди, а мы, дак, ницего, живем так, как раньше не живали! Дома сидим, пенцию, деньги, приносят.
Ну, а дети-то не остались...
А мы сами им уехать разрешили. Ведь раньце в колхозе день и ночь... Я телятницей, дояркой всю жисть, и света не видывала белого. Вот, мы и отправили детей в город.
Ну, а сами вы как?
Мы пока ничаго ещё, «шарашимся». Держим корову, поросёнка. Но вот в это лето не смогли насенокосить и решили корову продержать только до Нового года, а потом туды, поедем доживать к сыну... 

И тут старики рассказали совершенно невообразимую по нынешнему времени историю. Оказывается, за позорные девяностые годы, когда разные жулики набивали деньгами карманы и мешки, а деревня нищала всё больше и больше, супруги Травины при помощи молока от своей коровы и своих поросят, которые у них были на откорме, смогли подкопить денег и купить в Нижнем Тагиле... квартиру! Небольшую, однокомнатную — но всё-таки квартиру. В настоящее время, правда, там проживает внучка, но, как только придумают старики туда переезжать, она дала слово, что тут же съедет. 

Живущим в Раю повезло: районные власти у них закупают молоко — летом по четыре рубля, а зимой — по шесть. Деньги регулярно выплачиваются, и ежемесячный молочный приработок в сумме полторы, а то и даже две тысячи рублей совершенно, на мой взгляд, приличный. Молодежь в Раю держит даже и по паре коров, и «подпешка» (местное выражение) для них получается неплохая. Свое решение поменять чистый райский воздух на тлетворный дух индустриального города тетя Рая поясняет так: Пока «шарашимся», смогаем, а «дошарашимся», дак... хотя с другой стороны ноги туда «не скользят». Жалко, сын не приедет в деревню, хоть и говорил «не буду я дом бросать». А теперь другое говорит, молодица, жена его, никак не поедет сюда, а разве ж он один будет тут жить?.. 

Стариков в последнее время, правда, стали обижать и здесь. Не свои, райские, а приезжие молодцы, точнее, молодицы. На праздник 9 Мая приехала машина, а оттуда выходит женщина — и стучится к Травиным в дом: «Здравствуйте, мы из Костромы, хотим вас поздравить!» Конечно, домой её впустили, а она: «Вот это мы вам дарим в честь Победы... — и раскладывает на диване утюг, кипятильник какой-то и машинку для стрижки волос. — Стало быть, вам подарок, а вам надо немного доплатить, всего две тысячи рублей...» Дядя Витя, как в этот день и положено, был выпимши слегка, тетя Рая тоже немного растерялась, и очнулись они только после того, когда молодица с их «молочными» денежками уже была такова. Сейчас старики и не понимают, что делать с этими машинками, а в деревенском доме, при наличии печки, кипятильник им и даром не надобен. Но самый трагикомизм ситуации содержался в том, что на следующей неделе к ним побывали ещё трое таких же «поздравляющих»: «Здравствуйте, мы вас поздравить...» Вот тут-то тетя Рая отослала: «Родная моя, нас уже на две тысячи «навернули»... 

Нынешний председатель у стариков пользуется уважением:
Иван Васильевич у нас конечно, замечательный, бойкой — «ровно виноход»! Без него давно колхоз бы распался. Он нынце было отступался, просил на собрании, чтоб дали ему отдохнуть, доконала его борьба с пьянкой, дак, его не отпустили, нет... 

...Носительница райских сказаний, которой под силу бы раскрыть тайну возникновения столь необычных для здешней костромской глубинки названий, живёт как мне сказали, в Выползове. Мне повезло. Борисову Марию Ивановну я повстречал прямо около гаража: она направлялась в Ерусалим. Мария Ивановна — образованный человек, много лет - в институте на Дальнем Востоке преподавала физику, а вот после пенсии возвратилась на родину, с весны до осени услаждается здешними красотами, а на зиму уезжает в город. В колхозной курилке она поведала следующее. 

Ерусалим получил своё название оттого, что некоторые из местных обитателей когда-то совершили паломничество на Святую землю. Передают историю про женщину, которая оказалась в плену у каких-то разбойников при возвращении из Иерусалима, те два года держали её при себе и заставляли для них готовить еду. Женщине все-таки удалось вернуться в родные края, правда после этого, сильно повредившись умом. 

А с названием Рай всё оказалось просто. Раньше здесь проходил тракт на Никольск, и однажды в деревне довелось заночевать какому-то купцу. Ему истопили баньку, устроили хороший стол, угостили хмельным деревенским пивом, и, придя в состояние радостной взбудораженности, гость воскликнул: «Господи, тут же рай земной!» Крестьянам это понравилось и переименовали они деревню в Рай (начальное её название не дошло до нас). 

Между прочим, спросила Мария Ивановна, не знаком ли я с каким-нибудь чудаком, например, отставным военным, который бы решил купить дом в райской глуши. Ее дом. Такого я не знал, но вывод для себя сделал о том, что, если Рай собираются оставить минимум три человека, значит, что-то здесь не совсем ладно.