|
15.11.2013 10:03 |
Правда, были попытки написать о Вохме. Так, Л. Кудреватых в книге «Радость встреч» (1976 г.) посвятил Вохме очерк «Село лесной округи», но, не занимаясь специально историей, в своих воспоминаниях допустил ряд неточностей. Его очерк отражает первые послереволюционные годы жизни на Вохме. Е. Голубев в своей брошюре «Над Вохмой-рекой» (1956г.) описывает Вохму 50-х годов, почти не касаясь её дореволюционной истории, и также не избежал неточностей.
Дореволюционным же прошлым Вохмы пока серьёзно никто не занимался, если не считать нескольких заметок частного характера в местной районной газете.
Предлагаемая читателю работа является первой попыткой заглянуть в далёкое прошлое края, насколько это возможно. Но написать последовательную и связанную историю края нелегко. Частые переходы территории бассейна реки Вохмы из одной губернии в другую, из одного уезда или края в другой на протяжении последних трёх-четырёх столетий, неоднократное перекраивание границ и территорий волостей, а позднее и районов, затруднили обобщение сведений в одну общую целостную историю этого уголка области. Особенно трудно было дать картину экономической жизни края – состояния и развития сельского хозяйства, промышленности.
Затрудняло сбор материала по истории полное отсутствие местных церковных и монастырских летописей, которые, по киевской традиции, велись в каждой церкви (а их в крае больше двадцати), в каждом монастыре. Летописи исчезли в результате неправильно организованной в своё время антирелигиозной пропаганды и пренебрежительного отношения к истории своего края со стороны её организаторов.
Собранные, по крупицам в течение многих лет в разных литературных источниках, в библиотеках им. В. И. Ленина (Москва) и в архивах Вологды, Великого Устюга и Костромы, материалы, а также сведения из личной переписки и личных общений с многими людьми подсказали автору избрать жанр очерков. Ряд отдельных небольших очерков сведены под «одну крышу». Большинство их за последние 10-12 лет было опубликовано в районной газете «Вохомская правда». Сейчас все они пересмотрены, кое-что уточнено, а некоторые очерки переделаны заново. Все они объединены одной мыслью – описать дореволюционное прошлое Вохомского края. А где это необходимо, автор увязывает прошлое с современностью, так как прошлое (эпохи, события, людей) надо оценивать в исторической перспективе, исходя из того, что нового, прогрессивного оно внесло в развитие общества.
Книга – не художественное произведение, а скорее научное повествование. Автор даёт документальную историю, будучи уверен, что впервые публикуемые исторические сведения помогут читателям – вохмякам узнать прошлое их края, и дадут возможность учителям – историкам использовать помещённые здесь материалы в преподавании краеведения в школах, улучшить патриотическое воспитание школьников, ибо история воспитывает юность на патриотических примерах. В этом роль краеведческой литературы весьма значительна. Как говорил М.Горький, «без знания прошлого невозможно ни понять, ни оценить настоящее». Как дерево не может жить без корней, так и народ без своей истории.
Из всех очерков лишь один написан как воспоминания автора – «К истории села Николы». Это его родина, и он не мог поступить иначе. Во всех остальных очерках он выступает как повествователь истории, идя за материалом, не оставаясь, конечно, беспристрастным в оценке фактов и событий.
Возможно, что, будучи лингвистом, а не историком, автор не избежал неточностей, а может быть, и ошибок. Только любовь к родному краю заставила его взяться за такое трудное дело, как написание истории. Поэтому все замечания в свой адрес он примет с благодарностью и признательностью и учтёт в дальнейшей работе над историей послереволюционного периода.
Пользуясь приятной возможностью, автор хотел бы выразить искреннюю благодарность преподавателю истории Вохомской средней школы Борису Арсеньевичу Шадрину за большую помощь в сборе местного материала для книги; его очерк «В те суровые годы», опубликованный в «Вохомской правде» (1977г., №63), с его любезного согласия, помещён в эту книгу почти без изменения. Хочется сказать спасибо постоянным корреспондентам автора, любителям и знатокам старины Серафиму Константиновичу Капустину (Москва), Любови Константиновне Мишенёвой (Ленинград) и сотрудникам Вохомского краеведческого музея Полине Яковлевне Орловой, Тамаре Николаевне Ковалёвой, Александре Еремеевне Шадриной и Анне Никитичной Холмовой, предоставившим возможность пользования краеведческим материалом, за их постоянную бескорыстную помощь в написании очерков.
Автор благодарен также всем товарищам, которые охотно отвечали на многие десятки писем автора.
В глубь веков.
Местный самолёт из Шарьи на Вохму вылетел, несмотря на сентябрьский дождь и сильный ветер, по расписанию, захватив двенадцать пассажиров. Через полчаса полёта показалось хорошо видимое сверху Малое Раменье – тупик железнодорожной ветки от Супротивного, река Ветлуга и впадающая в неё извилистая Вохма. Потом из-под правого крыла самолёта вынырнуло и село Никола, когда-то самое красивое село края. Знакомые, родные места! Через несколько минут самолёт мягко приземлился на грунтовый аэродром. Это Вохма, районный центр.
За время, которое я здесь не был, Вохма неузнаваемо изменилась, появилось много новых каменных домов городского типа, новые улицы. Да и само село Вохма с 1964 года уже не село, а посёлок городского типа, насчитывающий больше пяти тысяч жителей.
Прежде всего, я направился в краеведческий музей, с сотрудниками которого я давно переписываюсь.
Над одной из стеклянных витрин музея склонились две девушки и юноша – нынешние выпускники Вохомской средней школы.
- Неужели, правда, что здесь было море? – спросила одна из выпускниц чистейшим северным окающим говорком, рассматривая отпечатки растений в куске морского дна на витрине.
- Выходит так. Только я нигде не читал об этом, - ответил юноша.
- А разве в школе вам об этом не рассказывали? Ведь вы изучали историю СССР и географию, - вмешиваюсь я в разговор.
Вразумительного ответа я, к сожалению, не получил. Этот случайно подслушанный разговор заставил ещё раз пожалеть, что до сих пор никто не рассказал моим землякам о далёком прошлом Вохмы.
Появление названия «Вохма» П. Рогозин относит ко 2 – 1 тысячелетиям до нашей эры. Слово это имело несколько значений. В эстонском языке так называются болотные острова, в финском – зелёные густые массивы леса или кустарников. А. Матвеев привлекает сюда же «вагмас» из северных говоров – сырое место, заросшее лесом с буреломом. Все три значения связаны с понятием «лес», «сырое, болотистое место». Если учесть, что в слове «Вохма» чётко выделяется формант(значащая часть слова) «-МА», который в одном из угро-финских языков означает «вода», то более точным, видимо, является перевод «лесная река», или «река, протекающая в лесной болотистой местности». Это как нельзя лучше отражает истинное положение, так как Вохма в древности действительно протекала сплошь через леса на всём её 220-километровом протяжении. Леса и сейчас из общей площади Вохомского района 3400 кв. км. занимают 2560, то есть почти три четверти территории. В древности лес занимал ещё большую часть края.
Слово «Вохма» в прошлом служило лишь названием реки. Позднее Вохмой стали называть вообще всю местность в бассейне реки Вохмы. А с 20-х годов 20 века, уже при советской власти, Вохмой стали называть и райцентр Вохомского района. Это самое позднее название посёлка. До этого в письменных источниках село называлось по-разному: Вознесенское (по названию церкви Вознесения Христа Спасителя), Вохомско-Вознесенское, Вознесенье, Вознесенье-Вохма и, наконец, Вохма.
Бассейн реки Вохмы с её многочисленными притоками равен 5560 кв. км. и находится на южном склоне Урало-Алданской возвышенности. Когда-то, 135-137 миллионов лет назад, в Мезозойскую эру, весь край был под водой. Здесь плескало свои волны Юрское море (по названию горного хребта во Франции), которое заполняло своими водами не только бассейн Вохмы, но и бассейны рек Моломы, верховья Юга (то есть весь бывший Никольский уезд) и среднее течение Вычегды. От Юрского моря остались отложения жёлтых глин, песков, песчаников и рухляков (мелкой осадочной горной породы из глин с примесью извести). Характерными остатками Юрского моря являются аммониты (спиралевидные раковины в окаменении или в отпечатках) и белемниты (чёртовы пальцы), которые ещё и в наши дни, говорят, находили в прибрежном песке Вохмы и её притоков. В краеведческом музее посёлка хранятся не только бывшие обитатели Юрского моря белемниты и аммониты, но и морские кораллы, отпечатки морской растительности на породе, морские лилии и даже куски Юрского дна (эти экспонаты были привезены из Макарьевского района). Их-то и рассматривали так внимательно молодые люди в музее. Всё это в разное время найдено в бассейне реки Вохмы местными жителями и краеведами-любителями и бережно хранится в Вохомском музее.
Шли миллионы лет. На земле произошли большие изменения. Постепенно, сантиметр за сантиметром в год поднималось морское дно, и море отступило к северу. После Юрского периода в следующую (Кайнозойскую) эру жизни земли наш край представлял уже сушу с тёплым и мягким климатом, с хвойными и лиственными лесами. После ледников появились реки с их притоками, озёра. В лесах водилась мамонты, бизоны, носороги и другие теперь вымершие, а возможно, истреблённые человеком животные. Размываемые водой и разрушаемые ветром берега рек и речек нередко обнажают кости этих животных.
Так, в 1910 году в крутом берегу речки Вочки, в поскотине под Латышовом, мальчишки из деревни Соседково нашли бивень мамонта. Вот что об этом пишет мне Александр Николаевич Попов, школьный работник, проживавший в пос. Ульяновка под Ленинградом: «Бивень мамонта мы нашли торчащим из берега на глубине больше десяти метров от верха обрыва берега. Здесь мы постоянно купались. Конец бивня вымыло весенней водой, и он торчал из воды вместе с деревьями. Присмотревшись, мы отличили его от деревьев по необычному цвету и форме. О своей находке мы сообщили в деревню взрослым. Любознательный и начитанный крестьянин Дмитрий Иванович Попов откопал бивень, и мы помогли ему принести бивень домой, в Соседково. Его ходила смотреть вся деревня, приходили и из других деревень. Бивень стоял у него в сенях вплоть до 1919 года, а потом его отвезли в открывшийся в Вохме краеведческий музей. Бивень был большой, в человеческий рост, около 160-170 сантиметров длиной».
Большой бивень из музея куда-то исчез. Скорее всего, его передали по акту в музей г. Никольска вместе с другими экспонатами в связи с ликвидацией Северо-Двинской губернии в 1929 году и образованием Северного края.
Небольшой бивень мамонта (чуть побольше метра) в Вохомском музее имеется, но это уже другой бивень, а не тот, который нашли в речке Вочке. Как говорили старожилы села Никола, небольшой бивень мамонта в самом начале века был найден также мальчишками и также в обвале очень высокого обрыва речки Берёзовки в Петрецовском сельсовете в 300-х метрах от д. Стрелочки со стороны кекурского поля, выше устья Манылихи. Сейчас трудно установить, кто нашёл тот бивень, но, по утверждению бывшей учительницы Александры Алексеевны Чулковой, одним из участников находки был Семён Арсентьевич Панфилов. Какова судьба этого бивня – тоже не известно. Возможно, хранящийся сейчас в Вохомском музее бивень мамонта и есть тот самый бивень.
В селе Кажирово, также в береге речки, Анатолием Михайловичем Поляковым найден в 1969 году зуб мамонта. Зуб передал в музей охотовед из д. Лапшино Панфил Григорьевич Скрябин.
В начале 60-х годов 20 века около с. Лапшино на берегу речки Моржихи (Моржинки) найдена кость голени мамонта (?) толщиной 15 см., которая также является экспонатом музея.
В музее хранится череп и кость бизона и позвонок какого-то большого, пока не опознанного животного. Позвонок найден около д. Паговец (быв. деревня Дор) Лапшинского сельсовета 2 июля 1980 года Анатолием Вениаминовичем Подобиным.
Следов древнего человека в нашем крае обнаружено немного. В 1957 году в нижнем и верхнем течении Ветлуги, в которую впадает река Вохма, проведены раскопки ряда могильников 9 – 11 вв., осмотрены известные Спасское и Чёртово городища и обнаружен ряд новых археологических памятников: осетровское, спасское и шилихинское городища, ефанихинский могильник, черемисское кладбище. Найдено много предметов 3 – 5, 10 – 11 вв. до н.э. (каменные и железные орудия, украшения, серебряные гривны и много других предметов). Обнаруженная в Спасском городище керамика датируется первыми веками нашей эры. Много предметов, украшений, орудий, остатков одежды, перстней из бронзы, костяных игл, колец и многих других найдено в Приветлужье в 1894 году – находки, которые можно отнести к эпохе неолита (5 – 2 тысячелетия до н.э.)
В самом бассейне реки Вохмы, на территории нынешних Вохомского, Павинского и Октябрьского районов, археологических раскопок пока не было. Однако, следы древнего человека случайно обнаружены и здесь. Так, районная газета «Вохомская правда» от 11 сентября 1976 года сообщила об одной интересной археологической находке: «Недалеко от села Спас на берегу реки Вохмы бульдозерист добывал гравий для устройства трубы, строительства которой ждут мелиораторы. На глубине четырёх метров его внимание привлекли необычные предметы: угли, кусочки шлака, кости, а главное – железный наконечник стрелы, игла и ножи, изготовленные из костей животных. Можно предположить, что в далёкие времена здесь была стоянка древних людей, которые селились по берегам реки». Приходиться сожалеть, что в заметке не указана фамилия нашедшего столь интересное свидетельство прошлого нашего края.
А в 1969 году житель пос. Воробьёвица Василий Михайлович Михалюк недалеко от р. Вохмы нашёл железный наконечник стрелы. Правда, находка относится лишь к 15 – 16 вв. Железные наконечники находили и в районе военного городка у села Спас.
Нет сомнения, что подобные находки, проливающие свет на далёкое прошлое Вохомского края, будут встречаться и впредь, земля по-прежнему будет раскрывать свои тайны, скрытые временем.
Трудно сказать, есть ли на территории Вохомского края, какие-либо рудные залежи полезны ископаемых. Дело в том, что отроги Уральского хребта в пределах Вологодской и Костромской областей исследованы явно недостаточно. Но, изучая литературу по истории края, я не раз встречал упоминания о железной руде на Вохме. Так, в «Костромской старине» сообщалось: «В Никольском уезде по берегам реки Вохмы крестьяне начали с недавнего времени выискивать в болотном виде железную руду и выделывать из неё гвозди и проч.» А вот сообщение за 1858 год: «В Никольском уезде на Вохме открыли железную болотную руду, из которой крестьяне делают гвозди и другие вещи» (описание «Вологодской губернии»).
Прошли годы, отпала необходимость крестьянам добывать кустарным способом руду из болотной грязи и ковать гвозди и другие крестьянские поделки. В связи с развитием промышленности в России после отмены крепостного права появились в продаже штампованные гвозди и другие, сделанные промышленным способом железные вещи, купить которые гораздо легче, чем сделать самому. Их перестали делать вообще. А последующие поколения постепенно забыли, где именно добывали предки болотную руду, хотя это было всего полтора века назад. Правда, в деревнях, особенно в старых домах, среди железного хлама ещё можно встретить самодельные гвозди, болты, запоры к воротам и многие другие предметы, сделанные руками наших предков. Всё это могло бы увеличить число экспонатов нашего музея.
Естественно, возникает вопрос: а где же добывали руду? Напомнить о прошлом могут топонимы, то есть название местностей. Среди топонимов, собранных в Вохомском, Октябрьском и Павинском районах, встретилось название «рудные гривы». Это место находится в Петрецовском сельсовете Вохомского района в Толмачёвом бору. Местные старожилы говорят, что, при внимательном осмотре места, можно найти там следы давно заросших ям – следы деятельности человека. Заметим, что практического значения залежи болотной руды, если они и есть, не имеют, тем более, что эти запасы обычно не превышают пятисот тонн.
К истории края имеет прямое отношение ещё один факт, о котором нельзя не рассказать.
Как известно, в истории геологического развития земли разные были эры. В последней эре, в Кайнозойской, отмечаются два периода: третичный (58 миллионов лет) и четвертичный, продолжительностью миллион лет. Учёные полагают, что начало четвертичного периода ознаменовалось понижением температуры северного полушария при одновременном увеличении зимних осадков. Выпадавший в холодное время снег не успевал растаивать и скоплялся огромными массами, смерзаясь в нижних слоях. Главным центром оледенения Европы была Скандинавия и Кольский полуостров, где толщина ледяного покрова была, по-видимому, не менее 2,5 – 3 км. С гор Скандинавии и Кольского полуострова льды двинулись на равнины Европы. Вологодскую область, в том числе и бассейн реки Вохмы, одну из первых залило ледяным потоком. На её площади сохранились следы четырёх оледенений: Окского, Днепровского, Московского, Калининского (заметим, что в литературе они иногда называются по-другому). Наибольшую территорию охватило Днепровское оледенение. В нашем крае проходила его южная граница. Через Вохму прошла и южная граница Московского оледенения. Граница Окского оледенения, захватив наш край, спустилась несколько дальше к югу, захватив часть Ветлужского бассейна. Границы Осташковского и Калининского оледенения прошли севернее и о нас не дошли. Таким образом, бассейн Вохмы покрывался ледником трижды.
Последнее оледенение в нашем крае закончилось 20 – 25 тысяч лет назад. Ещё 10- 11 тысяч лет назад ледниковый щит Европы покрывал всю Скандинавию, начиная от Финского залива и захватывая всю северную часть Балтийского и Норвежского морей.
Движущиеся ледники представляли собой страшную разрушительную силу. Если ледник встречает на своём пути отдельные скалы и уступы, обращённые навстречу движению, он может срывать крупные блоки и глыбы, захватывать и переносить их на далёкие расстояния, сглаживать небольшие возвышенности. И чем толще масса льда, тем сильнее разрушительная деятельность ледника. Ледники переносят огромное количество такого обломочного материала от мелких частиц до крупных блоков. Этот обломочный материал, переносимый и откладываемый ледником, называется мореной.
Рельеф и поверхностные отложения в нашем крае формировались под воздействием обледенений и ледниковых вод. При отступлении ледника морена отлагается слоем мощностью в несколько метров, а иногда в несколько десятков метров. При накладывании морены на холмистый рельеф возникает холмисто-моренный рельеф, с расположением холмов, образованных до наступления ледника. Именно таким по рельефу является наш край, причисляемый к Северным Увалам. Впрочем, те неровности рельефа, которые наблюдаются в пределах Северных Увалов, созданы, как предполагает М.В. Карандеева, главным образом эрозийными процессами (размыванием ледниковыми потоками и речными водами).
Весь бывший Никольский уезд, в том числе и Вохомский край, представляет собой возвышенность. Эта возвышенность в Лапшинском сельсовете и у села Спас достигает 200 – 250 метров над уровнем моря. Полагают, что возвышенность – это результат краевых образований максимального оледенения, так как здесь смыкались краевые образования Московского и Днепровского оледенений.
Нет ли более очевидных следов оледенений в нашем крае? При выкапывании колодцев, ям, каналов и т.п. вохмяки нередко натыкаются на одиночные камни-валуны, отшлифованные ледниками, хотя, в общем-то, вохомская земля, по мнению некоторых геологов, безвалунная. Иногда одиночные камни-валуны можно встретить и на поверхности земли – в поле, на лугах, возле дорог. Это и есть самое верное доказательство работы ледников. Помню, в Ложкинском поле в Петрецовском сельсовете на полосе крестьянина Второва Прокопия Петровича из деревни Ильгашево, ещё до коллективизации, лежал огромный валун. Его приходилось объезжать, и из-за него пропадала часть полосы. Перевезти валун с поля было невозможно: он был очень тяжёл. Тогда Второв решил похоронить валун на полосе: выкопал возле него большую яму, и валун скатился в неё. Так поступали и другие. Из валунов крестьяне делали жернова для мельниц, точила станковые или просто ставили как фундамент под углы изб.
Нередко в вертикальных береговых обрывах рек и речек видны разные по цвету и качеству слои земной коры. Глядя на них, специалист может, как по учебнику, прочитать историю земли за миллионы лет. Он найдёт в них и морские отложения, и ледниковые, и межледниковые, и другие поверхностные отложения разных периодов и эр. А таких отложений, особенно по берегам рек и речек, в Вохомском крае много.
Как заселялся наш край.
До прихода славян наш Север, в том числе и Вологодский край, был заселён угро-финскими племенами. По словам летописи, здесь жили «всякие народы: весь, меря, емь, пермь, печера, угра» и др. По всем данным, это были потомки неолитических стоянок (примерно, 5 – 2 тысячелетия до н.э.). Древняя Русь, по словам В.О.Ключевского, все мелкие племена объединила под одним общим названием Чуди Заволоцкой. Название это угро-финнам дано Нестором. Слово «чудь» В. О. Ключевский возводит к русскому слову «чудить», «чудно», «чудак» и т.п. В этом слове, будто бы, сказалось «превосходство русских над финскими обитателями нашей равнины». Однако не исключено, что «чудь» восходит к слову «чуждь», то есть чужеземец.
С конца 15 века бывшая территория Чуди Заволоцкой стала называться Двинской землёй (областью) или просто Двиной.
Колонизация края русскими шла с запада, со стороны новгородских ильменских славян. Отдельные семьи и роды двигались на восток по рекам и озёрам, на лодках и чёлнах везли скарб, ехали сами; местами тащили лодки волоком до новой речки и плыли дальше.
Через Вохомский край ещё в древности из Волжской системы в Двинскую по реке Вохме и её притокам через сузёмы шёл ряд волоков из одной реки в другую. Такие волока, например, были: из р.Вочь, из д. Анданга в деревню Пермас на реке Юге; из Тихоновского монастыря на реку Енталу – приток Юга. Волока проходили также с реки Пыщуг в деревню Ширей на реке Юге; от реки Луптюг (из деревни Беданга до деревни Кирныша) на реку Волмангу. Были и другие волока в крае. Названия деревень, возможно, давно изменились, могла исчезнуть и сама деревня. Да затерялись в веках и следы этих волоков.
Новгородская колонизация Севера началась, как известно, в 10 – 11 веках н.э. (по некоторым источникам начало её относится к 8 в.). Если в это время она проводилась преимущественно новгородцами, то в 12 – 14 веках на север через волока, отделявшие волжские притоки от северных рек Сухоны, Ваги и Юга двинулся поток переселенцев с верхнего Поволжья. Это было начало Московской колонизации Северного края. Немалое значение в этом переселении играло желание населения Поволжья уйти с места, менее всего досягаемые татаро-монгольскими ордами, которые уже несколько веков грабили и разоряли русскую землю.
Ранняя славянская колонизация протекала мирно. Местное население (летописная весь) было редкое, и для пришельцев имелось много свободных мест. Кроме того, не из-за чего было враждовать: финские племена жили охотой и рыбной ловлей, лишь отчасти занимаясь земледелием; переселенцы же нуждались в других угодьях. Происходило не вооружённое вторжение, а просачивание. В дальнейшем происходило растворение местных финских племён среди многочисленных и культурных славян или их оттеснение. Так или иначе, к 12 веку Север уже был освоен новгородцами, и христианство утвердилось и в Вологодском крае, и в Костромском.
Но Новгороду не удалось удержать в своих руках всю эту территорию. В течение 12 – 14 веков продолжалась долгая и упорная борьба за территорию нашего края между Новгородом и понизовскими князьями, сперва ростовскими, а потом московскими. Ветлужане долгое время не желали покориться князю московскому и держались дружбы с вятичами, за что многие казнены в 1457 году князем Патрикеевым, а в 1459 году жители по Ветлуге и Вохме окончательно покорились московскому князю. В 1471 году была покорена и вся Заволоцкая, или Двинская, земля московским царём. Вологодский край, к которому относился и весь бассейн Вохмы, слился с московским княжеством в 1482 году.
Наиболее активным приток населения на Север стал с 13 столетия. Это был второй этап колонизации. За воинами-дружинниками и сборщиками дани тянулись охотники и рыбаки, крестьяне-пахари и священники, посылаемые крестить старожилов. Здесь находили тишину и уединение благочестивые пустынники и спасались от татарского разорения жители южных районов. В дальнейшей судьбе колонизации Севера со стороны Новгорода большую роль сыграли ушкуйники (от «ушку» - плоскодонная ладья с парусами и вёслами) – вооружённые дружинники, снаряжавшиеся новгородскими боярами и купцами для захвата северных колоний. Одной из причин похода на восток и север было стремление к обогащению. Особое развитие получило ушкуйничество во второй половине 14 века. Например, в 1360 году ушкуйники взяли Жукотин на Каме, в 1366 году под Нижним Новгородом нанесли поражение татарскому войску. В 1371 году они разграбили Ярославль и Кострому, в 1374 – Вятку, Засурье, Ветлугу и др. В Воскресенской летописи об этом имеется такая запись: «В 1374 году девяносто ушкуев напали на Вятку, ограбили её, потом захватили Болгары и взяли откупа 300 рублей. Потом разделились на две партии: одна из 50 ушкуев – отправилась на низ к Сараю, а другая – из 40 ушкуев – пошла вверх по Волге, дошла до Обухова, ограбили Засурье и Маркваш, перешла за Волгу, истребили суда свои, конно прошлась по берегам Ветлуги, ограбила сёла и ушла к Вятке». Можно, по всей вероятности, предположить, что ограблению подверглись и самые древние поселения по Вохме.
В Ветлужской летописи говорится о том, что в нашем крае разбойничьи шайки ушкуйников были и позднее, в 1392 году. С тех пор прошло шесть столетий, и об этом остались лишь тёмные предания и неопределённые слухи. Лишь в фольклоре сохранились смутные намёки на колонизацию ушкуйников. Так, Александр Николаевич Попов (директор школы в пос. Ульяновка под Ленинградом) рассказал побасенку, слышанную им лет шестьдесят назад в д. Соседково, около с. Вохмы:
- Векоша – горожаночка, где была?
- В Нове городе.
- Что свела?
- Коня в седле.
- Где твой конь?
- Миколка свёл.
- Где Миколка?
- В келью ушёл.
- Где келья?
- Водой снесло.
- Где вода?
- Быки выпили.
- Где быки?
- За леса ушли.
- Где леса?
- Люди вырубили.
- Где люди?
- Новгородцы умыкнули.
Прекращение ушкуйничества было связано с усилением Московского княжества в 15 веке и присоединением Новгорода Великого к Московскому княжеству (1478 г.).
В результате многих особенностей исторического развития Север не знал настоящего феодализма и жестоких форм крепостничества, распространённых по всей России. Северному крестьянству удалось сохранить благодаря этому большую вольность и свободу личной инициативы, нежели в центральных русских землях.
Если Север и в наши дни представляет собой лесную полосу с множеством озёр, болот и рек, то нет сомнения, что тысячу лет назад земля эта ещё более покрыта дремучими лесами, вплотную придвигавшимися к берегам речек и рек. Поэтому свободным крестьянам – переселенцам приходилось под пашни и луга расчищать лес. В писцовых книгах они назывались черносошными, то есть крестьянами, свободно владеющими чёрными казёнными землями. То, что в Никольском уезде были именно черносошные крестьяне, видно из «Межевой инструкции» 1753 года и «Межевых книг» по уезду за 1784 год.
Сюда селилось много крестьян, не бывших в прямой зависимости ни от бояр, ни от монастырей. Не много желающих было поначалу даже и из помещиков добираться в такую глушь, как северо-восточный угол России, и заводить хозяйство, так как это сопряжено с неимоверными трудами и риском за успех ввиду особенностей края. Помещики на Вохме были только в Хорошевской волости и нынешнем Заветлужье.
Сначала в новой земле, как правило, поселялся кто-то один или несколько человек, но селились они поодаль один от другого. Имя первого поселенца обычно становилось и названием деревни. Вот почему и сейчас ещё мы встречаем деревни с одной – двумя фамилиями жителей. Так, на Ильгашеве и Вышке Петрецовского сельсовета большинство жителей – Панфиловы, на Плоской – Скрябины, на Кекуре того же сельсовета – Афанасовы, на Загатине – Ушаковы, на Зубакине – Герасимовы и т.д. Когда-то все люди с одинаковыми фамилиями были выходцами из одного дома, были родственниками. В течение веков это родство забывалось. Единичные фамилии в той или иной деревне показывают, что носители этих фамилий поселились здесь позднее.
Первоначально крестьянский двор, обычно называвшийся в старину займищем (или просто заимкой) благодаря увеличению обитавшей в нём семьи разрастался в посёлок из нескольких дворов, - это уже починок. В течение десятилетий и веков население продолжало увеличиваться, и починок разрастался в деревню, а деревня, в свою очередь, - в целую группу деревень – волость. Знаменательно, что Вохму и её притоки крестьяне обживали небольшими группами. Если для жителей южных районов страны характерны сёла с тысячами жителей, то здесь деревни насчитывают всего по одному – два и редко более двух десятков дворов. Именно поэтому количество поселений на Вохме очень велико: по «Списку населённых мест Вологодской губернии» за 1881 год их было 994 (из них в Лапшинской волости – 337, в Вознесенской – 213 и т.д.). Это кроме множества починков, не вошедших в «Список…».
Русские переселенцы неустанным тяжелейшим трудом расчищали леса и создавали на расчищенных местах лесные поляны – «подсеки», где сеяли несколько лет подряд рожь, ячмень, лён, горох, сажали репу и т.п., а затем бросали участок под выгон скота, называемой поскотиной, и разрабатывали новый участок, вновь вырубая соседние дремучие леса.
При образовании на этих землях волостей, как видно из документов 17 века, они имели «мирские поскотины», «животинные выгоны» и «лесные дачи», которыми пользовались крестьяне сообща. Иногда были и так называемые печищные угодья, принадлежавшие общине только одной или нескольким деревням, особенно заливные луга, около которых в первую очередь стремились располагаться эти деревни.
Некоторая часть земли позднее стала принадлежать церквям и купечеству. Купеческие земли обычно сдавались крестьянам «исполу» так называемым половникам. Название половников присвоено здешним поселенцам ещё до 1652 года. Половники не имели ни осёдлости, ни земли и жили временно то у одного, то у другого землевладельца и обрабатывали его землю за половину собранного урожая. Такой род поселян был только в Никольском, Устюжском и Сольвычегодском уездах. К 1905 году в Никольском уезде насчитывалось 950 половников: примерно, половина из них на Вохме.
Вохомские таёжные леса стали редеть уже в 16 – 17 веках и в первую очередь в южной части бассейна, что указывает на более раннюю колонизацию земель этой части края. Ещё в «Описании Российской империи» в 1844 году отмечено, что берега Вохмы довольно хорошо населены и славятся плодородием почвы, сравнительно с остальною частью Вологодской губернии. Здесь больше всего земли разработано для пашни и лугов ещё в древности, и лес оставлен только для того, чтобы обеспечивать себя дровами, материалом для строительства домов и других крестьянских построек, а так же мостов, мельниц, храмов, стланей, изгородей и т.п., собирать в нём грибы, ягоды и другие лесные дары, наконец, охотиться на зверя.
Наиболее заселённая деревня, располагавшаяся в более выгодном географическом положении, превращалось в село, особенно когда в ней сооружалась церковь.
Церкви и часовни становились своеобразными вехами на путях московской колонизации и распространения христианства. Сначала на севере строились деревянные церкви, как при монастырях, так и отдельно.
К числу самых древних надо отнести, судя по записям в летописи Крестогорского монастыря, церковь в селе Тихон: она построена вместе с монастырём в 1470 году. В 1679 году здесь построена каменная Святогорская церковь, которая в 1744 году перестроена, а после закрытия монастыря в 1764 году она повёрстана в приходскую церковь и стала называться Тихоновской церковью. Однако по другим источникам монастырь, а точнее Крестогорская пустынь, основан в 1679 году.
Одной из древнейших является и деревянная церковь села Николы, по имени которой названо и село в Петрецовском сельсовете: она срублена в конце 16 века. Каменная церковь в селе Никола сооружена в 1852 году (освящена в 1860 г.)
Георгиевская церковь в Хорошевском сельсовете Вохомского района, по Окладным книгам Галической десятины, построена в 1628 году, но известный краевед Д. П. Дементьев утверждает, что она построена в 1618 году. В писцовых книгах 1629-53 гг. она записана в числе других действующих церквей.
Древними являются церкви Богоявления и Николая Чудотворца Заветлужского сельсовета, срубленные в 16 веке. Кажировская деревянная церковь Николая Чудотворца была приписана в 1592 году к Ипатьевскому монастырю, а в 1717 году – к Варнавинской пустыни. Каменная Николаевская сложена в1836 году. По Дементьеву, кажировские церкви – самые древние в Заветлужье и во всём крае.
Троицкая деревянная церковь в Обуховском сельсовете построена в 1684 году, а каменная – в 1786 году.
Церковь Старицкая Троицкая (деревянная) сделана в 1684 году. В том же году выстроена и Леденгская Троицкая церковь (в 1877 году сюда перенесли церковь из Пыщугского прихода, где она куплена за 150 рублей).
В 1689 году поставлена деревянная Зосимо-Савватиевская церковь в Лапшинском сельсовете, а каменная в1876 году (церковь сейчас разобрана).
Остальные церкви в крае построены в 18 – 19 и даже в начале 20 века. Так, деревянная Вознесенская церковь в с. Вознесенье-Вохма срублена в 1740 году, а каменная сложена в 1780 году (освящена в 1782г.); кладбищенская Сретенская, где сейчас краеведческий музей, выстроена в 1748 году и перестроена в 1868 г. Центральная Вознесенская церковь в пос. Вохма разобрана полностью.
Фроло-Лаврская церковь в Сивцевском сельсовете срублена в 1743 году.
В селе Спас (Семёновский сельсовет) деревянная церковь сооружена в 1747 году, каменная – в 1796г. Здание церкви используется под мастерские.
При Вочевской Георгиевской церкви построен придельный храм в 1875 году. Луптюгская Христорождественская срублена в 1793 году.
В Согорском сельсовете Воскресенская каменная церковь сложена в 1883 году (теперь разобрана). Петропавловская Берёзовская (деревянная) перенесена из села Вознесенье-Вохма в 1876 году.
Покровская Вохомская деревянная церковь выстроена между деревнями Титово и Верхоженинской уже в 1903 году.
Как видим, церквами был усеян весь наш край. Уже в 1866 году в Никольском уезде было 49 каменных, 7 деревянных церквей и 29 часовен – всего 85 культовых учреждений. Зато школ во всём уезде было всего 10 с 388-ю учениками (в том числе 54 девочки); их обучали 16 учителей (из них 4 учительницы).
Вокруг церкви образовывался приход, как низшая организация православной церкви. Приход назывался по имени святого, в честь которого построена церковь, и объединял верующих по территориальному признаку: в него входили деревни, не слишком удалённые, чтобы без особого труда можно было добираться и до села, и до церкви. В отдалённых от села и церкви деревнях делались часовни. Заметим, что сёла в большинстве случаев назывались по имени церкви или прихода (Никольское, Тихон, Боговарово, Вознесенское, Покров и т.п.).
Приходы были давно устоявшимися церковно-административными единицами, и когда при новом районировании края в 1924 году организовывались сельсоветы, то за основу границ чаще всего брались границы приходов; вот почему почти в каждом сельсовете оказалась своя церковь.
Село, по В.И.Далю, это обустроенное и заселённое крестьянами место, в котором есть церковь. Если понимать под селом селение с церковью, то все сёла Вохомского края появились лишь в 17-18 веках. Если же понимать село как «большое крестьянское селение, обычно хозяйственный административный центр для близлежащих мелких населённых пунктов», то установить, когда и какое село появилось на Вохме, почти невозможно, тем более, что никаких письменных источников об этом не сохранилось. Церкви дают лишь приблизительное время появления сёл: сёла, как правило, появлялись раньше, чем строилась церковь.
По свидетельству историков, основной комплекс поселений в северных районах сложился к концу 15 века. Видимо, к этому времени и надо отнести появление большинства сёл края. Как известно, почти все города возникали из деревень, так что многие деревни и сёла куда древнее многих городов страны.
Самым древним, наверно, надо считать, как уже сказано, село Тихон, которому в 1980 году исполнилось 500 лет, и Кажирово, которое стоит на Ветлуге, но сейчас отнесено к Вохомскому району.
Древним является и село Никола Петрецовского сельсовета, самое ближнее село от устья Вохмы, а также село Хорошая (Круглица) на Ветлуге.
Далее, по преданиям, идёт село Спасское, Троица. Позднее образовались сёла Вознесение – Вохма, Ратчина, Соловецкое и др.
Благодаря своему географическому положению, административным и торговым центром края стало село Вознесение-Вохма. Но о нём у нас будет особая речь.
По следам названий.
В нашем крае практически не производилось раскопок, и потому у нас почти нет материальных доказательств следов жизни древнего человека. Наши предки жили в дремучих лесах. Из леса строили они свои жилища, свои дома, храмы. Земля была тем материалом, который служил для укрепления городов и селений. Поэтому у нас не осталось ни Колизеев, как в Риме, ни Парфенонов, как в Афинах, ни пирамид и сфинксов, как в Египте. Развалины зданий и строений, созданные из дерева, сгнили, курганы и городища, потерявшие своё значение, за многие века сравнялись с землёй, оставив лишь следы, да и то не всегда. Короче – у нас почти нет материальных свидетелей далёкого прошлого.
Но о прошлых жителях напоминают не только материальные памятники. О них напоминают легенды, предания и многие местные названия рек, речек, озёр, а иногда и названия населённых пунктов и местностей.
Наиболее устойчивыми и древними из названий являются гидронимы, то есть названия рек, речек, озёр и других водоёмов. Сменяются одно за другим многие поколения людей, а названия могут оставаться без изменения многие века и даже тысячелетия. Так, например, названия рек Вохма и Якшанга, П. Рогозин, как уже сказано, относит к 2 – 1 тысячелетиям до н.э., то есть считает, что эти названия появились 3-4 тысячи лет назад.
Первые поселенцы всегда выбирали место для жительства на берегу речки или озера. По рекам пролегали торговые пути, на берегах рек появлялись селения, города, закреплялась власть, появлялись первые зачатки хозяйства. Имя реки обычно является и названием местности. По имени рек получили названия многие города: Вологда, Кострома, Котельнич (от реки Котляна), Ветлуга и многие другие.
Названия водоёмов легли в основу названий многих народностей, живших около них: зыряне (от реки Зыряны), меря (от реки Меря, Мера, Медва), мордва (по реке Мордва), весь (по реке Весь) и т.д.
Немало гидронимов от дославянских угро-финских племён, потомков неолитических племён, осталось и в нашей местности.
Во многих названиях рек и водоёмов есть общее родовое название «ва», «ма», «га», «ша», «уг(юг)», что в разных угро-финских языках означало воду. Впереди всех этих формантов (значащих частиц слова) ставилось описательное слово. Например, по-зырянски дерево (общее родовое название) – «пу», а особые породы деревьев будут: сосна – «пожем-пу», берёза – «кыть-пу», осина – «пи-пу», ели – «коз-пу» и т.д.
То же самое наблюдается и в названиях рек бассейна Вохмы. Так, Варваж происходит от карельского «ваар» (гора) и «важ» (разветвление реки). Вохма означает «лесная река». Вочка – от зырянского «вочья» (против, напротив). Дор – коми (край, берег). Ирдом, по мнению Б.А.Серебренникова, восходит к угро-финскому Ирдым, но, к сожалению, он не объясняет значение этого слова. Кортюг – от финского «кор» (глухой лес), Кузюг (пишется Кузюк, - оглушение Г в К нашло отражение и на письме) – от коми-зырянского «кузь» (длинный), а возможно от «куз» (ель). Лёком – от коми-зырянского «лёк» (плохая река), Луптюг – возможно от зырянского «лухт» (заливной луг), в русском переозвучении «Х» в «П». Нюрюг – от коми-зырянского «нюр» (болото), Парюг – от коми-зырянского «пар» (литься), а возможно, от финского (край, берег). Пермас – от финского «пырмас» (нора), Пертюг – от финского «перт» (изба, баня). Пыщуг – от зырянского «пыщьег» (источник, поток); впрочем, Д.П.Дементьев считает, что название происходит от черемисского «пысть» (липа) и «юг» (сторона), то есть липовая сторона. Шортюг – от зырянского «шор» (щука), то есть щучья река. Заметим, что в чувашском языке «шор» - это болото, заболоченная река, в ханты-мансийском – ручей. Якшанга также восходит к угро-финским названиям от «якша» (болотная грязь) и «нга» от «энгер» (река).
Некоторые угро-финские гидронимы сохранились не только в названиях мелких речек, но и в названиях населённых пунктов, названных по имени речек, например: деревни Кузюк, Кортюг, Пызмас (Павинский район) и некоторые другие.
Нет пока ясности о происхождении названия реки Ветлуги, которую в древности называли Энер. А.И.Попов возводит его к марийскому слову «вытла», снабжённому формантом «-га» уже на русской основе и ярко сближенному с ветла. «Вуд (выд)» - вода, «ла» - показатель множественного числа, значит «воды», то есть многоводная, богатая водой река. Ветлуга (длина её около 650 км.) действительно чрезвычайно капризная река, хорошо описанная в рассказе В.Г.Короленко «Река играет». Интересно сообщение о весенних бурных водах Ветлуги находим в Устюжском летописном своде за 1446 год: «Напавшие весной этого года на Устюг «татарове» пошли вверх по Югу да на Ветлугу, а по Ветлуге плыли вверх на плотах, но в полоях тонули. Из отборного отряда казанцев в 700 человек («весь царёв двор» - ханская дружина) в Казань вышло 40 человек, и иные потонули на Ветлуге реке». П.Рогозин также предполагает марийскую основу «вытла» (ветла, чайка): термин «выть (веть)», сохранившийся в ряде говоров, имеет смысловое значение «топь», «луга» в финно-угорских языках – топкий, трясинный.
Через многие века изустно в народе передаётся в разных вариантах легенда о том, что слово «Ветлуга» образованно от черемисского «вет» - женщина и «Луга» - имени красавицы жены князя Коджа Ералтема, которая, будучи взята в плен новгородскими колонизаторами в 1174 году, утонула в Энере при побеге из плена, и, якобы, Ветлугой назвали реку в память о Луге. Случай, подобный этому, возможно, имел место, но чтобы из-за одного человека переименовали большую реку, поверить этому трудно.
Перейдём к русским гидронимам. Местные названия свидетельствуют о том, что русское население здесь является пришлым. Новые поселенцы края стали давать речкам, озёрам, ручьям и т. п., свои названия, свойственные русскому языку и удобопроизносимые. Причём переименовывались только мелкие водоёмы, имеющие лишь местное значение для узкого круга людей, - именно поэтому их легко заменить своим, русским названием.
Некоторые гидронимы могут указывать на время их появления. Так, названия ручья Портомой и речки Портомойка образованы от марийского «порт» (изба) и русского «мыть», то есть ручей, омывающий избу, дом, - название, пережившее многие века (ср. также Пеномский от угро-финс. «пенома» и русского «ск»). Истопница восходит не к «истопить» (печь), а к древнерусскому «истопнуть» (потонуть), встречавшемуся в письменных памятниках до 15 века, что значит речка, в которой можно утонуть, а может и утонул кто-то (ср. Потопиха в Бельковском сельсовете). Значит гидрониму «Истопница» не менее пяти веков, а «Портомою» и «Пеномскому» все восемь, а может, и девять веков.
С помощью председателей сельисполкомов Вохомского и частично Павинского и Октябрьского районов удалось записать около 250 гидронимов бассейна Вохмы. Попытаемся сделать экскурс в историю образования вохомских гидронимов.
Почти четвёртая часть их – названия патронимические, то есть образованные от личных имён и фамилий. В этих названиях первые поселенцы вольно или невольно увековечили своё имя, и происхождение таких названий очень прозрачно. В них чувствуется принадлежность, или притяжательность. Арсенина лыва названа по имени крестьянина Арсения Фёдоровича Панфилова, которому отдана лыва под сенокос (Петрецово, Спас.). Макарово озеро - в нём когда-то ловил Макар карасей (Петрецово). Таковы же названия Мосина лыва, Пашин луг (Маручата), лыва Офонёнкова (Бельково), ручей Феофановка (Воробьёвица), болота Бастраковское и Даньковское (Заветлужье), озеро Бабичиха (Воробьёвица), названнное по жене Бабичева, и многие другие.
Значительную группу составляют гидронимы по какому-либо признаку называемого объекта. Обычно здесь закрепляется первое впечатление поселенца. Так, в Хорошевском сельсовете есть речка Студёная - в ней действительно очень холодная (студёная) вода. Озеро Холмовое (Спас, Маручата) названо по расположению между холмами. Озеро Круглое (Заветлужье) имеет действительно круглую форму. Озеро Дудное (Петрецово) названо так потому, что около него растёт много ягеля, из которого ребята делали дудки (пустотелое растение на Вохме называют дудкой). Ручей Солонуха (Воробьёвица) – в нём солоноватая вода; речка Солонуха (Хорошая) тоже с солоноватой водой. Ручей Талица (Воробьёвица) – ручей, который тает и не замерзает зимой; речка Пачковица (Власовский) – грязная река. И так далее.
Выделяется особая группа гидронимов, связанных с названием зверей, животных и птиц. Таковы Медвежье болото (Тихон), речка Медведица (Петрецово, Сосновка), Лосейково, где есть солёные источники и жили лоси (Воробьёвица, Маручата), озеро Лосево (Заветлужье), речка Горносталица (Маручата), озеро Коровье (Обуховский), озеро Жеребячье (Воробьёвица), речка Бычанка (Бельково), речка Конница (Сосновка), Кобылин Лог (Маручата), Уткино болото (Заветлужье), Журавлёво болото (Петрецово).
Значительная часть гидронимов представляет собой названия по принадлежности к той или иной деревне. Плосковская курья – курья, принадлежащая деревне Плоской (Петрецово), Петрецовская курья – курья, принадлежавшая деревне Петрецово. Таковы же названия Спиренское болото, Кекурское болото, Сыворотновская лыва – все они в Петрецовском сельсовете.
Встречаются названия по цвету: речка Красная (Тихон, Петрецово), озеро Красное (Лапшино), озеро Чёрное (Бельково), речка Чернушка (Заветлужье), речка Чёрная (Спас), речка Тёмная (Лапшино), речка Светлица (Тихон).
Несколько гидронимов получили своё название по месту расположения. Так, озеро Кутное (Бельково) и речка Кутная (Петрецово) названы так по слову «куть» (общеславянское «конт» - угол), значит, угловое озеро, угловая речка, находящаяся где-то в углу пожен. Речка Задорская – находящаяся за дором, то есть за нерасчищенным местом. Речка Полдневица – та, которая протекает в южной стороне, где полдень. Доровица – речка, протекающая в дору (Обуховский, Лапшино).
Для некоторых водоёмов именем стали родовые названия: речка Курья (Заветлужье), озеро Старица (Маручата).
Незначительная часть названий связана с деятельностью человека: озеро Перерва (Петрецово) – от глагола «перерыть»; озеро Езовка (Маручата) – здесь когда-то ставили езы для рыбы, когда оно было проточным; Чищеное болото (Петрецово) – болото, которое в 20-х годах нашего века хотели сделать полем и расчищали от леса; речка Мостовица – через которую был построен мост.
По названиям деревьев нам встретились лишь два гидронима: речка Берёзовка и речка Черёмушка.
Лишь единичные названия связаны с религией: озеро Никольское (по имени церкви св. Николая) и озеро Свято (оба в Петрецовском сельсовете). С суевериями связаны названия Манылиха (от «манить, заманивать») и озеро Чёртово (Тихон).
Предполагают, что с историческими событиями связаны названия речек Разбойница (Хорошая.), Разбоенка и Скит (Тихон.).
Трудно объяснить чем мотивированы названия озёр: Плакса (Сосновка), Дериглазка (Обуховский), Незнайка (Заветлужье), хотя семантика слов – прозрачна.
Некоторые гидронимы не поддаются объяснению. Таковы названия речек Лажборовица (Спас), Шубот (Петропавловское), Сырденка и Фифлянка (Петрецово), ручьи Сокерки, озёра Зигливое (Спас) и озеро Калита (Лапшино).
Остановимся на названиях населённых пунктов, которые принято называть ойконимами.
По происхождению все ойконимы можно свести к таким типам: патронимические (по личным именам), локативные (по местности) и квалитативные (по признакам, качеству). Но можно выделить и ещё несколько типов: названия-эмигранты, исторические и др.
В нашем распоряжении 320 ойконимов, собранных с помощью тех же председателей сельисполкомов. Многих деревень, о которых пойдёт речь, уже нет на карте района, что вполне закономерно. Процесс переустройства деревни – это объективный процесс, вызванный индустриализацией сельского хозяйства, его концентрацией и специализацией, всё большим внедрением механизации. Немало способствовало опустению деревень и неправильная политика государства по отношению к крестьянству многие десятилетия, и естественная убыль населения, и отток его в города. Всё это привело к уменьшению занятых на селе работников и к сокращению числа посёлков, деревень.
В Вохомском районе на сегодня исчезли 190 населённых пунктов, то есть 60% от общего количества. Но для анализа мы включили и названия исчезнувших населённых пунктов, так как они ещё долго будут жить в памяти местных жителей: это же родная история края.
Самое большое количество – третью часть всех названий – составляют названия первого типа. Это притяжательные прилагательные, образованные от имени или фамилии первых поселенцев (Левино, Сенькино, Воронино и т.д.).
Сначала названия имели род в зависимости от того, какой населённый пункт они обозначали. Если поселялся кто-то один на новом месте где-нибудь в раскорчёванном или выжженном лесу, его избу называли займищем или хутором (например, Кошелёво займище в Сосновском сельсовете, хутор Ивана Сергеева в Заветлужском сельсовете). Если построено несколько домов, это уже починок, и название тоже было мужского рода (например, починок Политовский в Маручатском сельсовете). Если починок разрастался в деревню, название сочеталось со словом «деревня» (например, деревня Плоская в Петрецовском сельсовете). Название села согласовывалось со словом «село» (например, село Никольское, ныне Никола в Петрецовском сельсовете).
Все притяжательные прилагательные, сочетаясь таким образом с разными видами поселений, сначала образовывали сложное название из двух и более слов: деревня Сенькина, хутор Ванин и т.п. Были и более сложные названия: починок при речке Портомойке, починок при речке Шайме, у Ларионова болота починок. Потом видовые слова «деревня», «починок», «хутор», «займище», «село» постепенно стали забываться, и словосочетания превратились в одно слово. Так, в списке населённых пунктов Никольского уезда за 1881 год занесены деревни: Белькова, Белокисова (ныне Соседково), Забегаева, Зубакина, Ильяшева (отИлья, ныне Ильгашево), Кокушкина, Латышева, Маркова, Пахомкова, Петрецова, Сколепова и т.д. К началу 20 века эти деревни в большинстве случаев стали называться уже прилагательными среднего рода, их названия перестали указывать на того, кому принадлежала когда-то деревня, и в списках и на карте встречаем названия: Бельково, Белокисово, Забегаево, Зубакино и т.д.
Со словообразовательной точки зрения большинство названий первого типа образовано с помощью суффиксов –ов-, -ев- (Марково, Терентьево и под.) и –ин-, -ын- (Сенькино, Юдино и под.). Много названий с суффиксом – ат-, -ят-; этот суффикс обозначает детёнышей животных, птиц, зверей и детей человека: Трошата – деревня, где живут дети Трохи, Борисята – дети Бориса. То же значение, только с отрицательным, пренебрежительным оттенком имеют названия с суффиксом – онк-, -ёнк- (Никитёнки, Фетюсёнки, Корюшонки и под.). Названия с суффиксом –ц- образуются от названий населённых пунктов, а не непосредственно от фамилии. Был, скажем, починок Фёдорова, а когда он разросся, деревня уже стала называться Фёдоровцы, то есть жители деревни Фёдорова. Так, например, названы Манинцы, Андреевцы, Ершовцы, Левинцы, Одеговцы, Журавлёвцы в Заветлужскм сельсовете.
Далее идёт довольно многочисленная группа (62 ойконима) с суффиксом –ин- (Подушкино, Сенькино и под.).
Разберём локативные названия, то есть названия в зависимости от места.
С рельефом местности связаны, например, названия деревень: Горская (Тихон), Гора (Обуховский), Косогор (Лапшино), Мысы (Спас), Красная Гора (Хорошая). Сюда же, видимо, надо отнести и название Согра. Прямое значение этого слова – дикое место вдали от жилья, усеянное кочками. Но на карте 19 века Согра названа Согорьем, то есть среди гор, а точнее угоров. Деревня плоская (Петрецово) – деревня, расположенная на плоской равнине за Зубакинским угором.
По лесу названы Раменье в Тихоновском и Власовском сельсоветах (раменье – это лес, обрамляющий пашню, поле), Кекур (Обуховский) и Берёзовый Кекур (Петрецово), Кекурский починок (Сосновка) – значит, деревня, разместившаяся на горе (по В.И. Далю, кекур – всякая более значительная гора). Большая и Малая Мокруши (Бельково) названы так потому, что расположились на мокром месте.
Довольно прозрачно происхождение названий Моховое (Тихон), Каменка (Согорский), Сосновка, Грузли (от «груздь»).
По месту расположения названы многие деревни: Средняя (Заветлужье), Заболотное (за болотом) в Бельковском сельсовете, Полдневица (Заветлужье) – деревня на юге, где полдень; Высокое (Тихон) и Выставка (Обуховский, Хорошая.) – выселенные, выставленные общиной; Красноборы (Петрецово) – в Красном бору; Завражье (Заветлужье) - от «за оврагом, заовражье», Загатино (Петрецово) – от «за гатью»; Заветлужье – село за Ветлугой; Заречье (Сосновка) – за рекой; Подволочье (Сосновка) и Подволочная (Хорошая) – деревни, расположенные под волоком; Зауполовница (Хорошая) – разместившаяся за речкой Уполовницей.
К названиям третьего типа (по признакам) относятся, например, Погорелка (Маручата); наверно, деревня, пережившая пожар. Совершенно ясна мотивировка названий Крутенькая (Заветлужье), Шестидворка (Петрецово) и Новая (Сосновка, Петрецово), Пустошка (Обуховский), Высокое (Хорошая), Углята (Лапшино) и т.д.
В названиях нескольких деревень есть намёки на социальные условия: Пропадуха (Заветлужье), Богачи (Тихон), Гробовщина (Бельково), Голодаево (Петрецово).
На ремесло указывают названия починков: Кожаны (где выделывали кожи) и, возможно, Чертёжный (б. Зотёнки), а также Бельники (Петрецово). Сюда же можно отнести Тшанницу, где, может быть, делали чаны (древнерусское «дьщань – дьшань» значило чан; средневохомское слово «тшан»).
Некоторые названия даны по имени святых, в честь которых была наименована в селе церковь, и соблюдался церковный праздник в приходе. Таковы, например, названия: село Никола, село Тихон, село Спас (храм во имя Христа Спасителя), село Троица, село Вознесенье, село Боговарово. Из починков лишь Святогорский (Петрецово) и Покров (Лапшино), а также деревня Борисоглебская (Лапшино) носят религиозную окраску.
И, наконец, названия-эмигранты. Это названия, перенесённые в край из других мест Советского Союза или даже из других стран. Это Питер (Тихон), Архангельское (Сосновка), Чернигово (Лапшино), Ерусалим (от «Иерусалим»), Галецкое (Маручата), Сибирь (Петрецово), Соловецкое.
На исторические события намекают названия деревень Застава (Спас), Разбойница (Тихон) и Вышка (Петрецово), которая названа, по преданию, так из-за того, что на угоре в этой деревне в старину, когда в ней было мало домов, а кругом окружал дремучий лес, стояла наблюдательная вышка, чтобы смотреть за пожарами и за возможным противником, который мог появиться с реки.
Названия деревень Корелы и Вотяки (Заветлужье) связаны по происхождению с карелами и вотяками – бывшими жителями этих деревень.
Интересно, что на некоторых ойконимах сказалось оканье как основная черта северного произношения, которое отразилось и на письме: починок Олёксанов (Согра) от Александр, починок Окатов (Петрецово) от Акакий, в просторечии Окат; деревня Кокушкино (вместо «Кукушкино») от «кукушка». Вместо Дмитрий на Вохме произносят Митрий, а отсюда – деревня Митрята (Лапшино); есть деревня Грузли (Согра) от местного названия грибов «грузли» вместо «грузди».
Многие населённые пункты по разным причинам и в разное время переименованы самими жителями: Владимята – в Сенькинскую деревню, Зауполовка – в починок Носковский, Пискунята – в Иванково, Черепаново – в Титово, Ипатовщина – в Канаево и мн. др.
Мы не могли установить происхождение ойконимов Варжа, Почивище, Шарка (Спас), Шестовица (Согра), Разова, Бекари (Тихон), Турань и Ежуки (Заветлужье), Гавриль (Сосновка).
Нами сделан лишь общий обзор топонимики края, главным образом, Вохомского района. Обзор происхождения местных названий помогает установить, как и по каким признакам наши предки называли окружающую их природу и время заселения нашего края. Мы не остановились на так называемых микротопонимах (названия пожен, лугов, перелесков, угоров и т.п.). Их происхождение и словообразование мало чем отличается от гидронимов и ойконимов, описанных нами.
На стыке нескольких областей.
История России знает много административных преобразований. В начале 18 века с целью усиления центральной власти, Петром 1 было введено губернское правление. В 1708 году территория России была поделена на 8 губерний.
Северо-восток России занимала Архангелогородская губерния, в состав которой входила и территория Вологодской области и северо-восточная часть нынешней Костромской области, в частности Вохомский, Октябрьский и Павинский районы.
После 1708 года административное устройство государства совершенствовалось. Так, в течение 1713 – 1719 годов было образовано ещё три губернии. Губернии теперь делились на провинции (всего провинций в то время было 47), а провинции – на дистрикты. Во главе провинций стояли воеводы, во главе дистриктов – земские комиссары.
В начале царствования Екатерины 2 число губерний равнялось 40, а в конце царствования – 51. Губернии делились уже на округа или уезды по числу населения. Среднее число населения губернии составляло 300 – 400 тысяч, в уезде – 20 – 30 тысяч человек.
Архангелогородская губерния в 1719 году расписана по трём провинциям: Двинской, Вологодской и Устюжской. Территория Вохомского края входила в состав Устюжской провинции. В 1780 году образовано Вологодское наместничество с центром в городе Вологда, заключавшее в себе 19 уездов. В 1796 году наместничество было упразднено и создана Вологодская губерния, простиравшаяся в то время до Урала. В состав губернии вошло 5 уездов бывшей Вологодской провинции и 7 уездов бывшей Велико-Устюжской провинции, в том числе и Никольский уезд с территорией, равной территории современной Бельгии (около 32 тыс. кв. км.).
Таким образом, территория Вохмы до Октябрьской революции не менее пяти раз меняла своё административное подчинение. Она «побывала» в Устюжском уезде (до реформы Петра 1, в 16-17 веках), в Архангелогородской губернии (1708-1719), в Велико-Устюжской провинции той же губернии (1719-1780), в Вологодском наместничестве (1780-1796) и в Вологодской губернии (до 1918 года).
В 1837 году уезды поделены на станы (полицейские территориальные единицы) и введена полицейская должность станового пристава, в подчинении которого находились полицейские урядники. Вохомский край входил в состав 3-го стана Никольского уезда. Центром стана было село Вознесенье-Вохма. Стан объединял несколько волостей. Волость как самостоятельная административная единица известна в России с 11 века и просуществовала до 20 века. С 15 века волость становится частью уезда. В 17 веке, в связи с учреждением городовых воевод, волость потеряла значение самостоятельной административной единицы. По «Положению 1861 года» волость – это единица сословного крестьянского управления; с 1874 года она находилась в ведении уезда «по крестьянским делам присутствия». Уезд, как правило, занимал бассейн какой-либо крупной реки или озера, а волости, входя в его состав, лежали по небольшим рекам – притокам главной реки уезда. Границы уездов долгое время не были точно определены, так как между ними нередко лежали обширные незаселённые земли. Во главе уездов стояли воеводы или наместники, присланные Москвой.
Количество волостей в уездах менялось. Так, до 1905 года Никольский уезд состоял из 23 волостей, в 1917 году их было уже 33, а ко времени ликвидации уезда – 36. В третьем Вознесенском стане было 11 волостей.
После Великой Октябрьской социалистической революции административное деление страны стало иным. Декрет СНК от 24 января 1918 года определил порядок изменения административных единиц до губернии включительно.
17 июня 1918 года 1 съезд Советов крестьянских и рабочих депутатов внёс постановление об образовании Северо-Двинской губернии, куда вошли 5 северо-восточных уездов вологодской губернии (Великоустюжского, Никольского, Сольвычегодского, Усть-сысольского и Яренского) с центром в городе Великом Устюге. В новой губернии ликвидировались старые и возникали новые волости, проходила их перегруппировка. К 1924 году в губернии было 107 волостей. Заметим, что в 1924 году решался вопрос об образовании Вятско-Ветлужского края с центром в городе Вятке. Было вынесено постановление межгубернского съезда Вятской и Северо-Двинской губерний, по которому Вознесенская, Лапшинская, Соловецкая, Леденгская и Павинская волости, а также 8 починков из Пермасской волости должны были отойти к Вятско-Ветлужскому краю. Но новый край образован не был.
В 1924 году вместо уездов и волостей были введены районы и сельсоветы. Проект нового административного деления губерний был утверждён президиумом ВЦИК от 10 апреля 1924 года. Интересно, что в 1918 году территория будущего Вохомского района состояла из нескольких районов: Бельковского, Ивковского, Лукинского, Петрецовского, Власовского, Сосновского.
Новая реформа расширяла права низового аппарата в административной и хозяйственной областях. Бывший Никольский уезд был поделён на пять районов: Никольский, Кичменксо-Городецкий, Опаринский, Подосиновский, Вознесенско-Вохомский. В состав Вознесенско-Вохомского района вошло 6 волостей: Вознесенско-Вохомская, Лапшинская, Покровская, Соловецкая, Павинская, Леденгская и 9 починков Пермасской волости (Вочевская, Верхотина, Левин, Талик, Утмановский, Прядки, Николина грива, Гаревица, Онкин). Александровская, Луптюгская и Черново-Покровкая волости отчислены в состав Вятской губернии не позднее 1 августа 1924 года.
Северо-Двинская губерния просуществовала до 1929 года, и была ликвидирована постановлением ВЦИК от 15 июля 1929 года. Территория Северо-Двинской губернии вошла во вновь образованную территориальную единицу – Северный край. Территория района в то время входила, как уже сказано, в состав Северо-Двинского округа Северного края, центром которого был город Великий Устюг.
Однако окружная система явилась тормозом при решении задач, стоящих перед страной. Окружная система была ликвидирована постановлением ВЦИК от 23 июля 1930 года. В постановлении отмечалось, что ликвидация окружной системы «приблизит органы власти к населению и будет содействовать упрощению аппарата и более решительной борьбе с бюрократизмом». Подчеркивалось также, что после ликвидации окружного звена и введения районной системы административно-территориального устройства создаётся большая возможность для широкого вовлечения рабочих и крестьянских масс в практическую работу Советов. Район стал важным звеном в системе советских органов власти и приобрёл исключительное значение в деле социалистического переустройства деревни.
Северный край был упразднён постановлением ВЦИК от 23 сентября 1937 года, и на его территории созданы две области – Архангельская и Вологодская, в составе которой Вохомский район находился до 13 августа 1944 года. С августа 1944 года район входит в состав Костромской области.
Во время всех административных реформ последнего времени менялась не только территориальная подчинённость района, но и его состав. При образовании Вохомского района в него вошли следующие сельсоветы: Бельковский, Власовский, Жеребцовский, Ивановский, Лапшинский, Леденгский, Медведицкий, Обуховский, Павинский, Петрецовский, Семёновский, Соловецкий, Сосновский, Стариковский, Тихоновский – всего 16 сельсоветов.
Постановлением Президиума ВЦИК от 18 сентября 1924 года в состав Вохомского района включена на правах сельсовета бывшая Хорошевская волость Ветлужского уезда Нижегородской губернии. Не позднее 1 октября 1945 года образованы новые сельсоветы: Петропавловский, Согорский, Шайменский, в 1926 году образованы ещё три сельсовета: Забегаевский, Мосинский, Шуботский. Постановлением Президиума ВЦИК от 30 июля 1931 года введён в состав Вохомского района Носковский сельсовет Никольского района.
25 января 1935 года Вохомский район поделён на два района: Вохомский и Павинский. В состав Павинского района вошли сельсоветы: Ивановский, Леденгский, Медведицкий, Носковский, Павинский, Петропавловский, Шайменский и Шуботский.
Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 12 февраля 1944 года образованы новые сельсоветы: Береснятский, Касимовский, Коровинский, Маручатский, Первомайский, Сивцевский. Позднее Касимовский сельсовет был присоединён к Сосновскому, Первомайский – к Лапшинскому, Береснятский – к Стариковскому, Коровинский, Жеребцовский и Мосинский – к Соловецкому сельсоветам.
В 1945 году из Вохомского района выделен ещё один район – Боговаровский; в начале 1963 года он был упразднён и вновь включён в состав Вохомского района. Но в 1966 году Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 30 декабря 1966 года он вновь выделен в самостоятельный район и стал называться Октябрьским. В него вошли сельсоветы: Власовский, Забегаевский, Луптюгский, Покровский, Сивцевский, Соловецкий и Стариковский. В 1962 году три сельсовета Пыщугского района – Кажировский, Муравьихинский, Хмелёвский – и два сельсовета Поназыревского района – Заречный и Верховский – объединены в Заветлужский сельсовет и переданы Вохомскому району. Одновременно в Вохомский район был переведён Матвееевский сельсовет Шарьинского района.
В 1972 году образован Воробьёвицкий сельсовет. В начале 1973 года Матвеевский сельсовет передан Шарьинскому району. В этом же году образован Крутогорский сельсовет, отошедший к Павинскому району.
В настоящее время в Вохомском районе 14 сельских советов: Бельковский, Воробьёвицкий, Заветлужский, Лапшинский, Малораменский, Маручатский, Обуховский, Петрецовский, Посёлковый, Семёновский, Согорский, Сосновский, Тихоновский, Хорошевский.
В Павинском районе – 7 сельсоветов: Доброумовский, Крутогорский, Леденгский, Медведицкий, Павинский, Петропавловский, Шаймский.
В Октябрьском районе – 7 сельсоветов: Власовский, Забегаевский, Луптюгский, Покровский, Сивцевский, Стариковский, Соловецкий.
Такова история административно-территориального деления края за последние три столетия.
К истории села Николы.
(Воспоминания)
В тринадцати километрах к югу от районного центра посёлка Вохмы Костромской области на правом берегу реки Вохмы расположилось небольшое село Никола, впоследствии административный центр колхоза «Восход» и Петрецовского сельсовета. Село получило название по имени Вохомско-Николаевской церкви, которую позднее стали называть Никольской.
Село до революции мало чем отличалось от многих русских северных сёл: церковь, а около неё площадь, дома причта, церковно-приходская школа, и ещё несколько построек. Даже лавка была не в самом селе, а в деревне Вышке у крестьянина Арсения Фёдоровича Панфилова. С севера к селу примыкают две деревни – Ильгашево (в просторечии Юльгашево) и Вышка, составляющие одну сплошную улицу в полтора километра длиной. С востока параллельно Ильгашеву, за полем, идёт глубокий овраг, называемый Плосковским логом, а за ним, ещё через поле – деревня Плоская. По логу идёт граница ильгашевского и плосковского полей. Южный конец лога выходит к озеру Бурдино, расположившемуся в виде подковы в пойменной низине. Это бывшее русло реки, старица, каких капризная река Вохма на протяжении истории оставила многие десятки. Ручеёк, вытекающий из оврага, впадает в самую середину выпуклости «подковы» и отделяет вышковскую и ильгашевскую поскотину от Плосковской сутяги, которая слева ограничена высоким и крутым краем плосковского поля, а справа – озером Бурдино. Само название «сутяга» (от «тяга», «тягаться») сохранило следы былой тяжбы между плосковскими и ильгашёвскими крестьянами за этот в квадратный километр участок земли, сильно заболоченный, но удобный для выгона скота и сенокоса.
Сутяга примечательна тем, что в ней иногда видают в тёмные тихие ночи передвигающийся синеватый огонёк; появившись в Сутяге, он обычно блуждает вдоль лога и, пройдя полем километра два к северо-западу, теряется где-то около Зубакинской поскотины у маленькой речушки Манылихи, впадающей у деревни Стрелочки в Берёзовку, приток Вохмы. Этот блуждающий огонёк издавна вызывал суеверный страх у жителей близлежащих деревень. Увидеть его считалось плохой приметой, его связывали с «нечистой силой», так как тех, кто ночью, сбившись с дороги, шёл на огонёк, он «заманивал» в сторону Манылихи. Отсюда, видимо, и идёт название речушки Манылиха (от «манить», «заманивать»). Откуда же в старину могли знать, что этот огонёк – не что иное, как болотный газ, или метан, появляющийся в болотистых низменностях в результате гниения растительных, а иногда и животных остатков. Самовозгораясь, он вырывается из-под почвы и может гореть очень долго. При небольшом движении воздуха, например, при приближении человека, огонь может «убегать», а когда человек удаляется, он «гонится» за ним. Именно это обстоятельство и послужило для возникновения суеверий и страхов.
К западу от Плосковского лога поднимается возвышенность, которая переходит в низину, разделяющую вышковское и югашёвское поля с кекурским полем. По низине течёт речка Берёзовка. Река Вохма, обогнув с юга Сутягу и озеро Бурдино и поскотину, подходит у устья Берёзовки к самой возвышенности. Вся возвышенность представляет собой полукруг, в центре которого и расположилось село Никола.
От устья Берёзовки Вохма под прямым углом круто поворачивает к югу, образуя плёсо. Правый берег здесь, очень высокий и обрывистый, называют Камешником. Когда-то от самого берега по всей возвышенности шёл сосновый бор, но лет двести назад его потеснило к западу. В километре от поворота правый коренной берег Вохмы постепенно переходит в пойму и, отходя вправо, огибает Ложкину гору – холм, покрытый высоким сосновым лесом. Здесь начинаются луга – против села они начинаются сразу же за рекой, с Мыса и Оброшницы.
Село Никола было одним из самых красивых сёл района. Местоположение села в пятистах метрах от реки на высоком месте само по себе удачно. Сама река, открывающиеся за ней обширные луга и перелески, синеющие лесные дали, простирающие на много километров, вкраплённое в пейзаж, как жемчужина в ожерелье, красивейшее Никольское озеро, округлившее Никольский круг, создают исключительно живописную картину. Особую красоту придаёт половодье, когда на многие километры разливается река и покрывает водой обширную пойму, лишь местами оставляя отдельные островки и гривы, заросшие лесом и кустарником. Наши предки, выбирая места для поселения, хорошо учитывали естественные угодья и с удивительным чутьём сочетали свои сооружения с природной красотой.
Особенно красиво было смотреть на село со стороны реки, с лугов или с Ложкиной горы. От прогона слева по возвышенности, на самом берегу белелась деревянная Ильинская церковь, которая была далеко видна из лугов. Около церкви было отгорожено каменной оградой древнее кладбище. Это кладбище, площадью около двух гектаров, было так «заселено», что к 20-м годам нашего века уже нельзя было вырыть ни одной могилы, чтобы не наткнуться сразу на несколько древних захоронений. Помню, в детстве мы, мальчишки, увидели в траве около свежей могилы старые кости и череп. Они показались нам настолько лёгкими, что мы решили испытать, тонут ли они в воде, и когда бросили их в воду, в реку, они поплыли вниз. Сколько же нужно было пролежать костям в земле, чтобы стать вот такими! Новое кладбище по другую сторону прогона отгородили в 1927 году.
Судя по воспоминаниям людей, лично читавших местную церковную летопись, кладбищенская церковь построена в конце 16 века. Она была деревянная и, как и вообще деревянные церкви, не раз сгорала «от свечей», от молнии или, прожив свой деревянный век, приходила в негодность и восстанавливалась или отстраивалась заново. По древнему обычаю, на месте сгоревшей церкви, в память о ней, ставился памятник на том месте, где был алтарь сгоревшей церкви. Таких два памятника из кирпичной кладки в виде прямоугольного столбика были в сохранности ещё в конце 20-х годов нашего века; следы третьего были видны в дальнем углу кладбища у речки Берёзовки. Автор очерка сам видел и запомнил надпись на небольшой медной плите одного из памятников – 7123. Учитель начальной школы Семён Арсентьевич Панфилов рассказал на уроке истории в 4-м классе, что эта дата по современному летоисчислению означает 1615 год и что, по преданию, церковь разграбили и сожгли польские интервенты. Кроме этой даты удалось установить ещё некоторые даты, видимо, постройки церкви: 1689, 1749, 1784, 1845 годы. Последний раз церковь сгорела в 1845 году. Великий русский лексиколог, видимо, об этой церкви писал в своём знаменитом Словаре: «Звоном началось, звоном и кончилось. В Вологодской губернии, Никольского уезда на Вохме в 1784 году построена церковь на месте, где слышали звон; в 1845 году она сгорела со звоном». Новая кладбищенская церковь в русском шатровом стиле срублена после пожара около 1850 года из лиственницы без единого гвоздя. Откуда и каким образом привезли лиственницу, которая не растёт в нашем крае, не известно. О том, что она построена действительно из лиственницы, узнали в 1957 году, когда церковь стали пилить на дрова. Это была одноэтажная церковь с одной высокой башней-звонницей, под куполом которой устроена небольшая световая ротонда. Церковь не отапливалась, так как служба в ней шла только в течение трёх недель – с ильинской пятницы (20 июля ст.ст.) до первого спаса в честь престольного праздника. После этого действовала каменная Никольская церковь, которая сооружена, судя по данным Костромской научно-реставрационной мастерской и по свидетельству старожилов, в 1852 году. Местные старые жители утверждают, что она была построена на местной извести, которую будто бы добывали на Ложкиной горе. В лесу ещё сохранились следы ям, где обжигали известь и кирпич для церкви. Место и сейчас называют Кирпичными сараями. Для рабочих-строителей церкви был сооружён большой барак на берегу Вохмы у поскотинского присада. За ненадобностью его разобрали в конце 19 века.
Церковь представляла собой огромное сооружение, архитектурный строй которого явно был рассчитан на особую торжественность; огороженная со всех четырёх сторон кирпичной оградой, в которой не было никаких строений, она была видна со всех сторон в полный рост и выглядела довольно внушительно на фоне одноэтажных деревенских изб. Высота трёхъярусной восьмигранной колокольни до верха креста достигала 26 сажен (около 55 метров), размер основного здания 48 / 12 метров (с соотношением 1 : 4). Вторая, восточная башня, занимая третью часть всей длины здания, возвышалась над основным зданием ещё на один ярус, так как второй этаж был высокий, «в два света», то есть в два ряда окон, и, как и колокольня, была увенчана большим куполом. Над куполом была надстроена тоже восьмигранная ротонда с фигурной кровлей и световой ротондой под шаром и крестом. Нижний этаж церкви отапливался.
В звоннице колокольни висело 8 колоколов: большой, средний, пять маленьких (по числу пальцев руки) и часовой, от которого верёвка спускалась до самого низа; церковный сторож мог отбивать часы, не поднимаясь на колокольню. В плохую погоду, особенно зимой, время отбивали даже ночью, чтобы на звон могли выйти заблудившиеся путники. Детская память сохранила надпись на большом колоколе: «Весъ колокола 129 пудовъ 29 фунтовъ, чистаго серебра 2 пуда 38 фунтовъ. Отлитъ колокольныхъ делъ мастерами Бакулевыми въ Слободскомъ». В Слободском, что в 30 километрах от Кирова и в 190 километрах от села Николы, существовал один из самых древних колокололитейных заводов. Отсюда и привезли на санях этот колокол для Никольской церкви.
1982 год.
Послесловие.
Храни огонь родного очага,
Лелей лоскут отеческой земли…
О.Фокина
Автор документальных очерков, бывший проректор Астраханского пединститута, доцент, ученый-лингвист Василий Макарович Панфилов родился в 1912 году в селе Никола Вохомского района в крестьянской семье. Семья жила зажиточно, имела лавку. После окончания школы I ступени в селе Никола в 1927 году, мальчик поступил в Вохомскую школу II ступени. С 1931г по 1933г он учился в Вохомском педтехникуме, окончил филологическое отделение пединститута. Василий Макарович – участник Великой Отечественной войны, имеет 8 боевых наград, командир саперной роты. Он много видел, много пережил. После окончания Великой Отечественной войны уехал в Астрахань, имеет более 20 научных работ.
Материал для этой книги собирал в течение многих лет в разных источниках: в Российской государственной библиотеке, в архивах Вологды, Великого Устюга, Костромы, вел большую переписку с земляками. Книга состоит из 15 очерков и завершил её автор в 1982 году.
Богатая история Вохомского края позволяет и даже требует ее досконального изучения и пропаганды всего того, что связано с литературой, культурой края, с ее людьми, талантливыми известными земляками и простыми тружениками.
Благодаря изданию этой книги, мы имеем такую возможность. Бесспорно, она сыграет огромную роль в просвещении детей, молодежи и будет полезна всем, кто интересуется историческим прошлым Вохомской земли.
Н. Б. Шадрина, глава самоуправления Вохомского района, 2004 год. В.М. Панфилов.
«Дорогами земли Вохомской» (Документальные очерки по истории края) 1982 год Памяти отца моего Макара Арсентьевича Панфилова, любителя старины русской, посвящаю. |
|
